«Не имеет значения, боишься ли ты этого или нет, оно всегда придёт за тобой.»

Запись 1

В течение нескольких минут после гибели береговой линии тишина полностью заполняет уши, грохот океана и шум суши полностью исчезают, словно мозг отказывается обрабатывать вибрации, поступающие в ушную раковину. В этот момент ужасное бедствие оставляет после себя лишь чистую, белую пустоту.
Земля под ногами в любой момент может оказаться раздавлена, затоплена или поглощена распространяющимся "следом глубин". И даже возвышенность, на которой сейчас стоит Торнс, не гарантирует никакой безопасности.
Отказавшийся от эвакуации Эгир наблюдает за тем, как буквально на мгновение, но Океан всё же возвращается к своей безмятежности.
Он не знает, была ли причиной этого ударная волна или что-либо ещё, но из его ушей начинает течь странная неоднородная жидкость. Его перчатки становятся мокрыми, а пальцы не в силах сдержать желания этой жидкости вытечь из щелей между ними.
Это кровь.
Впрочем, его это не особо волнует.
Всё его внимание приковано к одной единственной сцене, что прямо сейчас разворачивается перед его глазами.
Он должен признаться, что никогда не считал Иберию чем-то приятным. Большую часть своего времени он проводил на побережье, нежели в стенах внутренних городов. Даже после того как он оставил Иберию и Эгир позади; после того как перестал считать оба этих места своей родиной... Но после всех событий он всё равно вернулся на изрезанную шрамами землю Иберии.
Когда-то он думал, что у него будет возможность восстановить Золотой Век, о котором так часто поётся в балладах... И это желание никогда его не покидало.
До сегодняшнего дня.
Текущая из его уха кровь стекает на шею, вызывая неописаемый зуд. Он вынужден воспринимать свою собственную кровь как некую инородную субстанцию, а сам акт кровопускания – как процесс выведения её из организма.
Вытягиваемая морем чужеродная субстанция не даёт Торнсу укорениться на месте.
Что именно из глубин пытается оказать на него своё влияние?
Этот странный магнетизм с каждым днём становился всё более очевидным, и всё труднее было убедить себя не обращать на него внимания.
Однажды певец сказал ему:
"Не имеет значения, боишься ли ты этого или нет, оно всегда придёт за тобой."
Так что же именно по словам певца должно придти за ним – его так называемая родина или невиданные ранее морские существа?
Он должен это выяснить.
И пока на этот вопрос не будет получен ответ, он не сможет покинуть это место.

«Жрец Церкви Глубин стоит на высоком берегу, принося с собой больше покоя, чем ужаса.»

Запись 2

Эгир никогда не считал себя человеком, способным видеть галлюцинации. Но как только это чистое белое безмолвие кончается, раздаётся резкий крик боли, и из далёких глубин Океана появляются тени живых существ, готовых в любой момент явить свой лик; а в дальнем конце своего фрагментарного видения...
Он видит фигуру, которой там быть не должно.
И хоть его прошлое тело превратилось в тело чистого Сиборна, сверхъестественная интуиция помогает Торнсу понять, что перед ним стоит его бывший наставник.
Не столько по физической форме, сколько по вспышке просветления через мембрану познания в тот момент, когда их взгляды соприкоснулись.
В этот миг то, что когда-то казалось клубком противоречий прошлого, теперь распутывается и получает ответ.
Иберийский жрец, некогда передавший ему свои бесценные знания, с самого начала был частью Глубин.
Жрец стоит на разбитом берегу, неся с собой не ужас, а скорее покой. Морские Ужасы кружатся вокруг него, издавая тихий шёпот радости; Морерождённые покачивают своими тонкими запястьями, колыхаясь в приливе. Чисты и непорочны эти Многие, что нежно колыхаются в приливе. Вечернее солнце садится за спиной жреца, его серая тень мягко отражается от поверхности Океана в виде разбросанных горошин. Священник стоит и смотрит на Торнса.
"Какое радостное воссоединение, дитя моё."
Изнутри вездесущего шепота исходит эмоция. Эмоция, которой Многие обладать не должны; Эмоция, что принадлежит индивидуальности.
"Ты тоскуешь по Океану, которого никогда не встречал, и в то же время беспокоишься о землях своих предков."
"Это и есть причина, по которой ты остаёшься здесь, не желая отступать?"
"В твоей крови всё ещё течёт, оставленный мной, дар. Он не должен был ничего значить, но ты и так провёл слишком много времени подле нас..."
"Кажется, ты всё ещё колеблешься, блуждаешь, находишься в поисках чего-то?"
"Нашёл ли ты здесь то, что искал?"
"Воля Многих преобладает над волей отдельного человека, хотя исключения будут всегда."
"Возможно, это не самый оптимальный путь, но мои обширные знания привели меня именно сюда."
"Что касается тебя, есть ли у тебя ответ?"
Жрец протягивает руку.
Выводок начинает расцветать и отпрыски моря протягивают к нему свои усики.
"Ты должен подумать и принять решение."
"Ты должен сделать выбор."
"Как же я желаю, чтобы ты встал на путь, наиболее подходящий для тебя, дитя моё."
Голос Сиборна проносится по поверхности моря, и, словно вздыбленная ветром рябь, слой за слоем распространяется наружу.
Торнс вполне способен понять этот голос.
Его учитель всегда учил его сохранять независимость мышления.
Если все предыдущие подходы к проверке провалились, а новые гипотезы уже установлены, то...
Поможет ли стоящий перед ним вариант найти искомые ответы?
Станет ли этот вариант в конце его жизни тем ответом, который он так долго искал?
Солнце садится прямо на глазах Торнса.
Многие не сразу ступают на землю, скорее постепенно отступают.
Священная фреска рассыпается и разбивается.
Серебро и золото выливаются на поверхность океана.
Эгир поднимает свой меч и направляет его острие на жреца.

«Кто может точно сказать, какого именно цвета море? Торнс не может, но он хорошо знает другое – он придёт, чтобы принять его.»

Запись 3

Как долго продержится этот город?
Несколько дней? Неделю? Месяц?
Отчаяние продолжает расти, но люди всё ещё продолжают убывать.
Группа, отправившаяся недавно на разведку, пропала практически полностью. Вернулся лишь один умирающий инквизитор, который принёс с сломанное оборудование для связи, в котором хранился последний отчёт группы. А в конце отчёта было небольшое и мирное прощание.
Его спутники испустили последний вздох, сражаясь с Сиборнами. Солдаты попали в рой Морских Ужасов. А медик израсходовал все свои последние силы, окрасив инструменты для лечения кровью своих врагов.
Стражники, ответственные за удержание фронта, смело возвели барьеры, чтобы обычные люди могли отступить, пока те с трудом сдерживали натиск Морских Ужасов и Сиборнов. И даже после кончины города, их всё ещё работающее оборудование продолжало вызывающе гудеть. Впрочем, и это гудение не вечно.
Эвакуирующиеся вглубь города люди напоминают устремляющееся в море встречное течение. Но Торнс всё ещё здесь, и пока всё остальное отступает, он шагает вперёд, словно прорезая линию в потоке людей.
Эгир остаётся на берегу в одиночестве, в его руке лежит флуоресцентный реактив.
Когда он готовил этот "состав", он уже знал, что однажды ему придётся его использовать.
Откуда взялись эти сырые ингридиенты и каким именно образом они были обработаны, известно только самому Торнсу, прорезавшему заросшее тело своего преображенного наставника.
Оно зелёное? Или же голубое?
"Кто может точно сказать, какого именно цвета море? Торнс не может, но он хорошо знает другое – он придёт, чтобы принять его."
Сейчас он здесь единственный человек. Бесчисленные потомки моря окружают его, но не нападают. Они заботливо предоставляют ему возможность побыть наедине.
Неважно, что добро и зло вывернуты наизнанку; Неважно, каким образом интерпретируется правда, Торнс уже принял решение.
Он должен осознать то, что всегда к нему взывало. Он должен узнать то, что больше нельзя скрывать.
Он должен понять: когда он станет одним из них, сможет ли он ранить море?
Этот вопрос не перестаёт терзать его мысли. Каждый день без этого ответа – это ещё один день в продолжении своих поисков.
Торнс всегда искал ответ на этот вопрос.
Он уверен в себе и считает, что даже если его сознание будет поглощено, он всё равно останется в ясном уме.
Он также подумал и о том, что даже если он проиграет в этой авантюре... Доктор точно знает его слабые места. И пока Доктор жив, он обязательно сможет решить любую проблему.
Отныне его больше ничего не сдерживает.
В данный момент времени всё, что ему остаётся – это следовать своим мыслям и решениям.
Осознавший себя Эгир нажимает на дальний конец ёмкости с "составом".
И медленно принимает родину в своём теле.