[Последний Рыцарь побеждает Мизуки.]

Солилоквий рыцаря резко обрывается.
Шум набегающих волн, свист пернатый зверей, вой пронзительного ветра.
В одно мгновение всё это исчезает.
В абсолютной тишине поднимается ветер, облака начинают своё движение.
В следующее мгновение поднимаются волны, и бедствие происходит вновь.
Ишар'мла выводит Многих из глубин океана.
Не только Иберия… Теперь каждый уголок земли––
Будет заглушен Глубокой Тишиной.
Рыцарь потерял дар речи. Он внезапно дёргает поводья своего коня и направляет острие копья на другой берег океана.
Он издаёт сильный рёв, от которого его череп начинает дрожать, но когда звук достигает его ушей, это оказывается не более чем странным, пронзительным шипением.
Его руки начинают дрожать, а дыхание становится прерывистым. Росинант продолжает качать своей головой.
Инстинкт Сиборна постоянно сопротивляется этой междоусобной дикости.
Но рыцарь ничуть не обращает внимания на жестокую правду, стоящую за этими физиологическими реакциями. Он твёрдо убеждён, что они возникают от неконтролируемого экстаза в его сердце.
В конце концов––

Ужасные волны, за которыми он так долго гнался, теперь находятся прямо перед ним.
Таково происхождение его судьбы и причина этих ужасных волн.
Ишар… мла… Рыцарь всё ещё помнит Его имя.
Это Он будоражит волны. Это Он заставляет море поглощать сушу. Это Он говорит от имени Океана.
Таким образом, если эта великая форма жизни падёт здесь и сейчас, Океан навсегда замолчит, и волны перестанут угрожать всему сущему.
Морская вода ударяется о его доспехи, вызывая рёв, подобный металлическому Феранмуту, несущемуся по суше.
Дождь разбавляет привкус ржавчины в его дыхании, но доносит до его ноздрей зловоние жизни.
Прилив пытается удержать его копьё, а течения пытаются выкинуть его обратно на сушу.
Весь мир пытается сдержать рыцаря.
Колосья пшеницы колышутся, цветы граната зовут.
Верный конь фыркает, недовольно шлёпая рылом по поверхности Океана.
Посреди тишины раздаётся хохот безумца.
И вот последний рыцарь бросается вперёд.

Часть 1: Последний Бастион

Сейчас восемь часов утра. Небо совсем потемнело, а проливной дождь непрерывно стучит по земле. Но люди продолжают механически и оцепенело идти вперёд, совершенно не обращая никакого внимания на гнев небес. По сравнению с надеждой на выживание и страхом смерти, небольшая прогулка под дождём не способна вызвать у них беспокойства. Им и так повезло гораздо больше, чем другим. Пока их соотечественники-люди, рассеянные по пустошам, будут ожидать свою смерть от Сиборнов, они быстро проберутся в город, который им кажется неприступным.
...…
Каль'цит редко позволяет себе проявлять эмоции, но сейчас, когда она стоит на высоких стенах и смотрит на растянувшуюся до самого горизонта процессию беженцев, хмурое выражение её бровей ничуть не ослабевает.
Когда Ишар'мла совсем разбушевался, Глубокая Тишина сначала поглотила всю береговую линию, а после все звуки на Терре полностью исчезли. Сиборны и Морские Ужасы начали собираться в стаи и маршировать на сушу, а Эгир оказался в ловушке волн без какой-либо связи. Армии различных стран пали, и вся Терра погрузилась в хаос.
До сих пор все попытки солидарности оказывались бесполезны. Даже объединенные силы Рыцарских Орденов Казимежа и Гезацсвехтеров Лейтании не смогли продержаться против Сиборнов и дня. Жертвуя своими жизнями, Клинки Императора смогли удержать линию обороны своей страны, но это лишь дало достаточно времени для отступления человечества. Через несколько месяцев Сиборны приспособились к особенностям империи и смогли проникнуть через проблемный барьер. И человечество внезапно оказалось без оружия, на которое оно могло бы положиться. Передовые технологии Колумбии объединились с древним Артсом Сами, пытаясь открыть человечеству новые пути для отступления. В это время Великий Йен и остатки армий различных стран пытались консолидироваться в последний бастион человечества. Решимость этих сплотившихся солдат была непоколебима. Смерть для них была пустым звуком. Каждый дополнительный день, который они простоят, может спасти бесчисленное количество жизней. Пока не упадёт последний флаг, и пока последний непоколебимый Тяньши Великого Йен не проследит за удаляющимися рядами мирных жителей и не встретит свою смерть в краткой, но практически вечной скорби.
С того дня, когда Глубокая Тишина вновь постигла человечество, Каль'цит практически предвидела гибель человечества. Но чудесное выживание Доктора, а также ответственность за защиту человечества всё ещё побуждали её найти способ построить город, что позволит человеческому роду жить дальше.
Она умоляла и упрашивала многих Феранмутов, достигла соглашения с несколькими Звериными Аристократами. Ей даже удалось раздобыть несколько образцов древней человеческой технологии, необходимых для того, чтобы наконец возвести это сооружение.
Последний бастион человечества.
Эти технологии, и то, как они были собраны вместе, как они применялись для созидания, а не для разрушения – каждая из этих тем сама по себе достойна целой книги. Изначально эти вещи были надеждой человечества освободиться от своих ограничений; теперь же они стали пером и чернилами, которыми человечество нарисовало свою собственную тюрьму. Ещё больше её беспокоит то, что, несмотря на всё это, город по-прежнему не в состоянии вместить всех выживших.
Другими словами, когда город превысит свои возможности, она будет вынуждена захлопнуть его ворота.
Другими словами, значительная часть людей будет вынуждена столкнуться с отчаянием, что скрывается за этой надеждой. А тем, кому удалось выжить, останется лишь наблюдать за этой трагедией и смириться с ней.
Ни доброта, ни сострадание, ни фанатизм не в силах повлиять на это решение. Амия уже много раз плакала над этой дилеммой. Она должна стать той, кто закалит своё сердце, примет невозможное решение и справится с его последствиями. Когда она это сделает, в городе могут начаться волнения.
Просто потому что она – высшая власть на Родос Айленд.
Каль'цит понимает, что это слишком жестоко, но перед лицом самого ада даже у неё не осталось никаких козырей в рукавах.
Будь ситуация проще – пожертвовать собой ради великой цели, то Каль'цит и слова бы не сказала против того, чтобы отказаться от своей почти вечной жизни.
Но что пожертвовать собой придётся ради неуловимой, почти эфемерной надежды на выживание вида?
Каждая теория, каждая идея… Она уже сделала всё возможное, чтобы воплотить их в жизнь.
Теперь будущее будет зависеть только от действий Родос Айленд.
Кальцит смотри вдаль. Вокруг льёт проливной дождь, но до её ушей не доносится ни звука. Капли воды продолжаются биться о её кожу, словно пытаясь её смыть. Она вздыхает и жестом призывает Доктора рядом с ней вернуться и укрыться от дождя.
...…
Каль'цит не знает, что сейчас происходит в королевском дворе Иберии, за тысячи миль от неё…
Ишар'мла «прыгает» через пространство и «наблюдает» за человеком, находящимся рядом с ней.
И то немногое, что осталось в ней от человека, заставляет остановить свой взгляд на этом силуэте.
Поэтому она продолжает вести свой род вперёд, только чтобы как можно быстрее добраться до Доктора.
Скади никогда и представить не могла, что, то немногое утешение, которое она нашла в своих личных отношениях, приведёт к уничтожению целого вида.
Это всё будет продолжаться до тех пор, пока всё человечество не будет сведено к одному единственному существу, известному как Доктор.

Часть 2: Сопротивление

Последний Рыцарь падает перед Ишар'млой. Тишина снова опускается, и Сиборны в нетерпении выходят на сушу.
Мизуки использует свои щупальца, чтобы защитить Доктора от атак Морского Ужаса.
Теперь, когда Левиафан пробудился, а волны скребут когтями по облакам, оставить Доктора на маленьком островке в океане – значит бросить его на произвол судьбы.
Мизуки переносит Доктора на свою спину и отправляется обратно к суше.
Возможно, Мизуки и смог бы справиться с несколькими порождениями Морского Ужаса, но когда Сиборны преграждают ему путь, когда он сталкивается с требованиями Многих, Мизуки не может не почувствовать этого огромного давления, что пытается его прижать.
Как может один человек в коллективе восстать против воли целого?
Феромоны Ишар'млы доставляются прямо в его мозг.
Он желает, чтобы Мизуки оставил этого человека.
Никогда.
Доктор должен вернуться на землю живым.
Мизуки никогда не волновала судьба человечества, чего не сказать о Докторе.
И он знает, что они никогда не захотят становится свидетелями гибели человечества.
Поэтому он отвергает Левиафана, отвергает Многих и возвращает Доктора на сушу.
Он прорывается через блокаду его сородичей и высаживает Доктора на берег. Улыбаясь, он велит им доложить своим товарищам, в то время как сам отбивается от марша Сиборнов.
«Они поверят мне, ведь я тоже Сиборн», говорит Мизуки Доктору.
К счастью, они верят этим словам и уходят.
Теперь Мизуки наконец-то сможет по-настоящему выиграть время для Доктора, для Родос Айленд и для человечества.
Мизуки выдыхает и настраивает выражение своего феромона.
В одно мгновение Сиборны впадают в замешательство, не в силах понять, почему их собственный род проявляет враждебность по отношению к Многим.
Спустя некоторое время Многие решают, что приоритетом является устранение враждебного индивидуума.
Мгновенно Сиборны меняют своё направление и устремляются к Мизуки, когда тот выплывает в открытое море.
В течении чрезвычайно долгого периода времени феромоны враждебности Мизуки продолжают отчётливо всплывать в коллективном сознании Многих.
Подобно брызнувшей на чистый белый лист бумаги капле крови, они не рассеиваются в течении долгого, долгого времени.
Но ничто не вечно, и в конце концов рассеивается и он сам.

Часть 3: Прах к Праху

Сознание Мизуки рассеивается в океане.
Он больше не способен сохранять свою человеческую форму.
Его тело начинает деформироваться.
В воде появляется Сиборн с телом, похожим на Медузу.
Его органы ещё могут поддерживать основные жизненные функции, но и это продлится недолго.
Привлечённые запахом крови, несколько особей Морского Ужаса и Сиборны приближаются, начиная вокруг него свой хоровод.
Они ожидают полной смерти своего сородича. Только после этого они смогут принять его плоть и кровь, вернув сородича обратно в Цикл Многих.
Мизуки постепенно погружается в воду.
То ли от долгого ожидания, то ли из-за призыва Ишар'млы, но Сиборны и порождения Морского Ужаса, собравшиеся на поверхности воды, больше не кажутся одержимыми жизнью и смертью этого человека.
Его оставляют в покое, пока он продолжает тонуть.
...…
Потратив остатки энергии в теле, аналог сердца Мизуки, наконец, перестаёт биться.
Смерть приходит быстро и беззвучно.
Его тело начинает сжиматься, а некогда вытянутые придатки сжимаются в шар под давлением воды.
Он продолжает уменьшаться и регрессировать.
Это будет длиться до тех пор, пока он не превратится в одну-единственную, крошечную клетку, что будет дрейфовать по течениям морских глубин.
...…
Он приземляется на одинокую засохшую ветвь.
Это мёртвый титан бездны, прародитель Сиборнов, «Ползучая Ветвь». Как и у Мизуки, Его сознание уже давно погибло, но из-за инстинктов Его огромная форма всё ещё продолжает расти.
Он больше не помнит о смысле новой жизни, и даже если новые ветви вырастают, в конечном итоге они всегда засыхают и умирают. Но, тем не менее, этот гниющий гигант продолжает давать бесчисленным Сиборнам кусочек важного пропитания.
Даже в этот момент Его кормят бесчисленное количество молодых Сиборнов.
Один из этих новорождённых видит клетку Мизуки и извивается своим хвостовым плавником, желая проглотить дар своего сородича.
Но, прежде чем ротовой придаток успевает прикоснуться к еде, сегмент мёртвой ветви слой за слоем поглощает Мизуки.
Молодой Сиборн уплывает. Здесь слишком много еды, и слишком много вариантов. Нет никакого смысла соревноваться с почтенным покойником за пищу.
Таким образом, путешествие Мизуки подходит к концу.
......
Годы спустя, на засохшей ветви,
Начинают расти тёмные, синие листья.